Убийство австрийского эрцгерцога Фердинанда послужило спусковым крючком Первой мировой войны. Исполнитель злодеяния вошёл в историю с геростратовой славой.
Политическое убийство, в отличие от бытового, зачастую влечёт за собой масштабные по драматизму последствия. Но последствия прозвучавших в июне 1914 года выстрелов в Сараеве не имели равных в истории.
Пороховая бочка Европы
Гаврило Принцип родился в Боснии. Эта земля на рубеже XIX-XX веков представляла собой пороховой погреб, готовый взорваться от малейшей искры. В 1878 году Австро-Венгрия оккупировала Боснию и Герцеговину. А в 1908-м эта территория и вовсе была аннексирована и включена в состав империи Габсбургов.
Сербское население Боснии мечтало о воссоединении со своей исторической родиной — Королевством Сербией. А военно-полицейский режим, установленный австрийцами, лишь усиливал радикализацию сербской молодёжи. И многие из участников тайных обществ не боялись встать на путь терроризма для достижения целей. К одной из таких радикальных групп — «Млада Босна» — и примкнул Гаврило Принцип.
В гимназии он был лучшим учени-ком, но оставался очень замкнутым. Да и религиозностью (в отличие от большинства сербов) не отличался. Всегда был серьёзен и читал много нелегальной литературы — анархистской, социалистической, националистической. К 18 годам у него сформировалось соответствующее мировоззрение.
Отряд самоубийц
Памятник Гавриле Принципу. Источник: radiomayak.ru
Сторонник триединства
В Вене и Будапеште идея «дележа привилегиями» не стала популярной. Там Франца Фердинанда не любили. Зато, казалось бы, боснийские сербы должны были носить его на руках! В реальности ситуация была прямо противоположной: именно славяне вынашивали планы по уничтожению эрцгерцога. Почему?
Дело в том, что сербским националистам не нужна была никакая федеративная автономия в составе австрийской монархии! Им нужно было полное или слияние с Сербией, или образование нового отдельного государства из славянских народностей — Югославии (как оно и вышло позднее). Либеральное реформаторство эрцгерцога могло снизить градус напряжённости в Боснии, а значит, затруднить радикалам реализацию их планов. А раз так, то эрцгерцог должен умереть.
Первый блин комом
25 июня 1914 года Франц Фердинанд вместе с супругой — герцогиней Гогенберг — прибыл в Сараево. Однако тут же уехал на манёвры. Собственно, их посещение и считалось официальной целью визита (неофициальной было повышение популярности среди боснийцев — «изгою» Вены и Будапешта требовалось заручиться поддержкой славян). 27 июня манёвры завершились. И Франц Фердинанд отправил телеграмму императору Францу Иосифу: «Завтра я посещаю Сараево и вечером уезжаю». Увы, это посещение стало для эрцгерцога роковым.
Лёгкая мишень
Встал вопрос, что делать дальше. Начальник сараевской полиции и жена эрцгерцога настаивали на том, что нужно немедленно уезжать из Боснии. Но Франц Фердинанд решительно заявил, что желает посетить госпиталь, куда отвезли раненых после утреннего покушения. Видимо, он не хотел прослыть трусом.
Ехать решили окольным путём, минуя центр города. Однако об изменении маршрута забыли сказать водителю эрцгерцога. Когда тот по инерции повернул в центр, один из австрийских генералов закричал: «Стой! Куда едешь?! По набережной!» Водитель стал медленно разворачивать авто в узком переулке.
Арест Гаврилы Принципа, фото 1914 года. Источник: журнал «Дилетант»
И как раз в этом месте оказался Гаврило Принцип. Судьба преподнесла ему уникальный подарок. Гаврило достал браунинг и выстрелил два раза. Первая пуля попала эрцгерцогу в шею, вторая — в живот его жены. Обе раны были смертельны. Супруги скончались через несколько минут.
Вена после убийства наследника престола выдвинула Белграду несколько ультиматумов. А затем напала на Сербию. Дальше заработала система союзов (Сербия — Россия, Россия — Франция, Австро-Венгрия — Германия и так далее). В результате в начале августа 1914 года мир погрузился в пучину мировой войны.
Спасительная ошибка
А что же случилось с главным виновником этих событий? Сразу после выстрелов Принцип был схвачен. На допросах он заявлял, что ни в чём не раскаивается. Ему лишь требовалось «устранить опасное препятствие» к объединению южных славян в независимое государство. В общем, по мнению соотечественников, Принцип вёл себя как герой.
От ответственности не прятался, друзей не предавал. Кроме того, причиной злодеяния служила не корысть, а «высокая идея». От казни террориста спасла метрика (свидетельство о рождении), где была указана дата его появления на свет по юлианскому календарю — 13 июля 1894 года. А следовательно, на момент совершения преступления (28 июня 1914 года) ему ещё не исполнилось 20 лет — возраст совершеннолетия в тогдашней Австро-Венгрии.
И это при том, что в церковно-приходской книге его родного села Обляй датой рождения мальчика указано 13 июня 1894 года. Если бы в обвинительном заключении была взята за основу эта дата, то Гаврилу отправили на виселицу. Однако австрийские судьи стремились исключить всякое подозрение в пристрастности. Поэтому все сомнения и нестыковки трактовали в пользу обвиняемого.
До сих пор неизвестно, в какой из документов закралась ошибка. В итоге Гаврилу Принципа приговорили к 20 годам заключения. Но в тюрьме он прожил недолго: запущенный туберкулёз сделал своё дело. В апреле 1918 года Гаврило Принцип скончался. Он лишь немного не дожил до завершения грандиозной мировой бойни, которую он невольно спровоцировал.
Убийство, перевернувшее мир: Что скрывается за выстрелом Гаврило Принципа?
28 июня 1914 года член организации «Молодая Босния» Гаврило Принцип совершил покушение на австрийского эрцгерцога Франца-Фердинанда. Дальнейшие события развивались стремительно и через месяц привели мир к первой глобальной войне и новой исторической эпохе. О том, почему всю правду об этом покушении, возможно, мы никогда не узнаем, читайте в статье историка Михаила Ващенко.
Вокруг события, ознаменовавшего начало Первой мировой войны, до неузнаваемости изменившей политический ландшафт Европы (да и всего мира), до сих пор ведутся ожесточенные споры.
Сразу же после этого покушения в Австро-Венгрии и Германии началась массированная антисербская кампания. Наиболее ярким образцом такой пропаганды может послужить карикатура Serbien muss sterbien («Сербия должны умереть»). Это наглядно свидетельствует о том, что убийство эрцгерцога явилось для австро-венгерских и германских правящих кругов лишь поводом для агрессии против Сербии.
В настоящее время сараевское убийство, уже давно, казалось бы, ставшее частью истории, продолжает оставаться событием, влияющим и на современную политику нынешних постъюгославских стран.
Культ Гаврило Принципа
Еще в королевской Югославии начал формироваться культ Гаврилы Принципа и организации «Млада Босна»: по сути, именно выстрел Принципа послужил своеобразной «сигнальной ракетой», ознаменовавшей не только начало Первой мировой войны, но и создание единого югославянского государства, в котором был объединен сербский народ. Так, уже в 1920 году в Сараево, на сербском православном кладбище Св. Михаила, была открыта Капелла Видовданских героев, где был похоронен Принцип и его соратники.
В СФРЮ имя Гаврилы Принципа также было овеяно почетом. И неудивительно: «Млада Босна» была революционной организацией, боровшейся против австро-венгерского «империализма». Однако с распадом Югославии многое поменялось, в том числе и в отношении к личности Гаврило Принципа. Это проявлялось и проявляется даже в таких, казалось бы, малозначительных деталях, как названия городских объектов и надписи на мемориальных досках. Латинский мост в Сараево, у которого произошло покушение, после образования социалистической Югославии был переименован в мост Принципа. После распада СФРЮ ему было возвращено прежнее название.
Находившаяся на этом мосту мемориальная доска с надписью «На этом месте 28 июня 1914 года Гаврило Принцип своим выстрелом выразил народный протест и вековое стремление наших народов к свободе» в 1992-м была разбита. На ее месте появилась новая доска, где было написано следующее: «На этом месте 28 июня 1914 года Гаврило Принцип совершил покушение на австро-венгерского наследника престола Франца-Фердинанда и его супругу Софию». Текст, в котором нет ни намека на «народный протест», но зато выражено некоторое сочуствие эрцгерцогу и его супруге, конечно же, написан только латиницей. Музей Видовданских героев, посвященный Гаврило Принципу и организации «Млада Босна», открытый в Сараево еще в 1953-м, в 1991-1992 годы был разорен и закрыт. Капелла Видовданских героев существует и ныне, но и она подвергалась акту вандализма в 1996 году.
И только в Сербии и Черногории имя Гаврилы Принципа до сих пор не исчезло с улиц городов: в его честь названы улицы в Белграде, Нише и Баре. В настоящее время, когда Сербия находится на «европейском пути», Германия и Австрия теоретически могли бы поставить вопрос о недопустимости возвеличивания «террориста» Гаврилы Принципа. Но пока сложно предсказать, какую роль этот вопрос будет играть в будущих взаимоотношениях Европы и Сербии. Возможно, что он, как и в 1914-м, может послужить поводом для каких-то действий, когда речь зайдет о совершенно других проблемах во взаимоотношениях Сербии и ЕС.
Кто же стоял за организацией покушения?
Существует немало версий того, кто именно организовал убийство эрцгерцога. В этом обвиняли как германский генеральный штаб (сейчас эта версия признана в литературе практически полностью бездоказательной), так и офицерскую организацию «Объединение или смерть» («Черная рука») и ее лидера, полковника Д. Димитриевича-Аписа. В 1917 г. регент Александр Карагеоргиевич и премьер-министр Никола Пашич, видевшие в членах «Объединения или смерти» своих соперников в борьбе за власть, в 1917-м устроили над ними судебный процесс, ныне известный как Салоникский. На процессе Димитриевич решительно отвергал версию о содействии ему российского военного атташе в Белграде полковника Виктора Артамонова (тем более что во время покушения полковник находился на лечении в Швейцарии). Но на суде, проходившем с грубейшими нарушениями всех процессуальных норм, Апис и двое его соратников были признаны сербским военным трибуналом виновными и расстреляны. В 1953 году, уже в социалистической Югославии был организован новый судебный процесс, на котором все обвинения с Аписа и его соратников были сняты.
Что же касается оценки сараевского убийства в России, то в советский период само по себе убийство Франца Фердинанда считалось делом рук «Молодой Боснии». Конечно, оно не признавалось неким «героическим актом», но советские историки все же подчеркивали преувеличение его роли на Западе. Такая точка зрения господствовала в советской науке вплоть до начала 1990-х. Ю.А. Писарев в 1985 году отмечал, что «младобоснийцы — мелкобуржуазные революционеры — ошибочно считали тактику индивидуального террора главным способом ведения борьбы»: то есть политика Австро-Венгрии на Балканах в советской исторической науке осуждалась. Неприемлемыми считались только методы, которые использовали младобоснийцы и участники других организаций, совершившие в начале XX века около 40 покушений на правителей европейских стран.
В настоящее время как в российской, так и в сербской исторической науке произошел отход от прежних марксистско-ленинских штампов. Появилось множество других оценок произошедшего в Сараево 28 июня 1914 года: от «акта международного терроризма» (Е.К. Вяземская, 2003 г.) до «австрийской провокации» (О.Р. Айрапетов, 2006 г.). Однако в большинстве случаев убийство Франца-Фердинанда в российской науке, как и в советской, рассматривается как трагедия, послужившая поводом к началу Первой мировой войны, а организаторами и исполнителями убийства считаются младобоснийцы, боровшиеся против политики Вены на территории аннексированной ею Боснии и Герцеговины.
Что же касается сербской историографии, то, например, современный сербский историк Душан Батакович считает, что «Черная рука» все же была причастна к организации покушения, но ее члены не были идейными вождями младобоснийцев, а лишь использовали их в своих целях.
Такая разноголосица во мнениях о сараевском покушении лишний раз свидетельствует о том, что многие его обстоятельства и по сей день остаются неясными. К сожалению, не многим здесь могут помочь и источники. Как уже писал тот же Ю.А. Писарев в 1993 году, документы МИД Королевства Сербии, вывезенные австрийцами как трофеи, вплоть до начала Второй мировой войны подвергались стилизации и «обработке» и публиковались с целью доказать причастность Сербии и России к убийству Франца-Фердинанда (подробнее об этом см.: Писарев Ю.А. «Наши дети будут ходить по Вене…» Сараевское убийство 28 июня 1914 года и «Млада Босна» // Родина. 1993. №8-9. С.16-22). Поэтому в точности на вопрос, поставленный Милорадом Экмечичем, и сейчас не представляется возможным ответить полностью.
Подписка на новости
Подпишись, чтобы получать на почту уведомления о новых статьях
Гаврилов принцип что значит
Откуда пошло понятие-«Дело принципа?». дело понятие принцип
По равнине вод лазурной
Шли мы верною стезей,—
Огнедышащий и бурный
Уносил нас змей морской.
С неба звезды нам светили,
Снизу искрилась волна,
И метелью влажной пыли
Обдавала нас она.
Мы на палубе сидели,
Многих сон одолевал.
Все звучней колеса пели,
Разгребая шумный вал.
Приутих наш круг веселый,
Женский говор, женский шум.
Подпирает локоть белый
Много милых, сонных дум.
Сны играют на просторе
Под магической луной —
И баюкает их море
Тихоструйною волной.
Принципиальными часто называют тех людей, которые точно знают, чего хотят и без колебаний идут прямо к намеченной цели. Благодаря твердости и упорству они зачастую добиваются лучших результатов, чем окружающие. Однако принципиальность — не врожденная черта характера. Убеждения формируются под влиянием жизненного опыта: воспитания, восприятия собственной личности, а также других людей, круга общения, неудач и побед.))))
Принцип-это желание в строится в шаблон.И заодно найти оправдание своему эгоизму.И тогда с легкостью можно все это,преподнести как «Дело принципа».Уж такой я весь принципиальный.Чего и требую от себя и от-других.
Человек поступает именно так, потому что его так научили.Сопротивляться,отстаивать,доказывать,поучать.
Ощущать жизнь именно своим сопротивлением с собой.
Я не пытаюсь опрокинуть математику, я просто акцентирую внимание на том, что аксиомы зависят от многих факторов, в т.ч. от свойств пространства-времени, физических законов, и пр., т.е. не могут быть АБСОЛЮТНЫМИ. И ещё: что понимать под абсолютной истиной? В пределах Земли, что ли? Какой же это абсолютизм? Мы ещё и Землю-то целиком не изучили!
Академик Чучалин оценил влияние вакцин на человечество
Академик Александр Григорьевич Чучалин крайне редко дает теперь интервью.
Хотя в эпоху пандемии поводов вроде бы много.
Наша беседа подняла вопросы биоэтики, Нюрнбергского кодекса, общественного блага в преломлении к правам личности, и главного, общечеловеческого принципа, положенного в основу христианской (и не только) морали: не делай другим того, что не хочешь, чтобы делали тебе…
За последние полтора года наша страна дошла до настолько многопланового уровня конфликтности, что он давно уже вышел за грань обычных мирных споров и научных дискуссий.
Так сто лет назад наши предки делились на «красных» и «белых», где у каждого была своя правда, которую отстаивали кровью. Впрочем, как практически и сегодня.
Так что важнее: права личности или достижение коллективной безопасности? Существует ли общественное благо, и каким путем оно может быть достигнуто?
Насколько общество имеет право принуждать и требовать от человека что-либо, касающееся его тела?
Эти этические проблемы, кажется, гораздо глубже, чем выглядят на первый взгляд, они уходят корнями еще в Нюрнбергский процесс, когда вроде бы все точки над i, что можно и что нельзя, были раз и навсегда поставлены.
Когда я ехала к Александру Григорьевичу Чучалину, известному российскому пульмонологу, доктору медицинских наук, профессору, академику, чьи регалии занимают не одну страницу, у меня было к нему два главных вопроса, которые я очень хотела задать, но не знала, как точнее сформулировать.
Как соотносится биоэтика с главной моральной заповедью нашей цивилизации: не делай другим того, чтобы не хотел, чтобы сделали тебе?
И могут ли в связи с пандемией быть пересмотрены основные положения Нюрнбергского кодекса, запрещающего проведение опытов над людьми.
Он был разработан и принят после знаменитого Нюрнбергского процесса над нацистскими врачами в 1947 году и до сих пор является основой для многих национальных и международных законодательных актов.
Удивительно, но это именно то, с чего Александр Григорьевич сам начал наш разговор.
— Я бы сказала, мир из-за этого практически стоит на грани.
— Да, в ЮНЕСКО в свое время разработали Декларацию по биоэтике и правам человека. Это очень серьезный, глубокий, фундаментальный, академический документ. Но, к большому сожалению, наше общество, включая его верхи, практически его не знают.
— Когда он был создан?
— В 2005-м году. Появление этого документа явилось развитием того этического кодекса, который был до этого принят в Нюрнберге. Так называемый Нюрнбергский кодекс. Когда шел военный трибунал в Нюрнберге, как вы наверняка знаете, по инициативе американских юристов было в особое делопроизводство выделено дело врачей.
— Да, его рассматривали самым первым в череде процессов над нацистскими преступниками.
— Был такой профессор Брандт, личный врач Адольфа Гитлера, который создал в Германии целую систему подготовки врачей, разработки методов массового уничтожения, умерщвления людей, я не буду вдаваться сейчас в эти подробности.
После вынесения приговора врачам и был написан Нюрнбергский кодекс, который лег в основу Декларации прав человека, а уже потом в Декларацию по биоэтике. Эти три документа играют очень большое значение. Если мы говорим о логике, которая связывает одни события с другими, если мы говорим об этике, то обязательно должны иметь в виду, что после Второй мировой войны и принятия этического кодекса, этика приобрела совершенно новые оттенки, которых не было у Аристотеля, Спинозы, Канта, Бердяева, так как впервые в медицине появилось такое понятие, как «добровольное информированное согласие». Voluntaria conscio consensu.
Когда-то у меня вышла статья, которая была опубликована и имела очень большой резонанс в мире, где я как раз поднимал вопросы «добровольного информированного согласия».
Но время шло, и этим понятиям был брошен новый вызов. Прежде всего в области научных технологий. Когда появился искусственный интеллект, когда появилось новое родительство, когда появились новые репродуктивные технологии, мир начал осознавать, что надо пересмотреть уже сложившиеся этические правила. То есть мораль общества со временем потребовала изменить этический кодекс. Но на все эти постепенные процессы, которые я описываю, внезапно наложилась проблема пандемии.
— Да, и мировая пандемия сразу же поставила целый ряд новых вопросов и не дала время на их обдумывание.
— Если взять сегодня наше общество, то в нем, к сожалению, были нарушены основополагающие структуры этического образования человека. То есть нарушен принцип «добровольного информированного согласия», нарушен принцип Нюрнбергского кодекса, принцип Декларации прав человека и нарушены те основополагающие позиции, которые изложены в Декларации по биоэтике. Вот где возник конфликт. Не каждый человек это понимает, не каждый человек об этом читал, но внутренней своей автономией он может это почувствовать.
— Вы говорите о «добровольном информированном согласии». Но ведь любого человека можно заставить что-то «добровольно» подписать? Тех же заключенных в фашистских концлагерях, что мешало?
— Я не специалист по заключенным. Но если правильно читать Декларацию по биоэтике, там есть специальная статья, в которой сказано, что нельзя оказывать никакого давления на человека. Это основа морали. А пример, который вы приводите, является нарушением «золотого правила». Это была вводная часть нашей беседы.
Возможность вспышки различных серьезных заболеваний казалась вполне реальной, не выдуманной, не надуманной, главный санитарный врач того периода академик Онищенко обратился ко мне, чтобы я выехал на место и помог сформировать профилактические программы, стратегию первичной, вторичной и третичной профилактики. Вакцины относятся к первичной профилактике: не допустить болезнь или же резко ослабить ее проявление. В этих регионах мы применили антипневмококковые вакцины, антигриппозные, против дизентерии, брюшного тифа, гепатита.
— Они тоже были экспериментальные?
— Антипневмококковая вакцина, которую нам подарила компания «Пфайзер», – мне трудно сказать, была ли она новой. Я не занимался этим вопросом. Но мы широко применили все эти вакцины среди жителей Хабаровского края.
Через два года подвели итоги, и оказалось, что заболеваемость резко снизилась. То есть вакцины повлияли на популяционные заболевания, на их трансмиссию. Поэтому мой опыт применения вакцин очень позитивный.
Я также являюсь врачом, который в нашей стране вместе со своими коллегами осуществил трансплантацию легких у 68 человек. В программу подготовки таких больных также обязательно входит вакцинация.
— Я читала, что вводится какое-то огромное количество вакцин на фоне иммуносупрессии, то есть снижения эффективности иммунитета, чтобы не было отторжения нового органа?
— Да, до двадцати вакцин. И мы смотрим, как наши пациенты ответили на вакцину. Все это делается для того, чтобы в первые дни после операции они могли справиться с возможной пневмонией.
После подготовки больных с помощью вакцин им осуществляется трансплантация легких. Потом их иммунная система становится по нулям, антитела по нулям. Но мы действительно должны подавить определенный тип иммунитета, чтобы не было отторжения. Это определенное искусство, чтобы не допустить у таких больных развития инфекции и спасти им жизнь.
И если вернуться к тому документу, о котором я сказал, к Декларации прав по биоэтики, там есть раздел, он называется «благо». Я считаю, что вакцина в ряде случаев должна рассматриваться именно и только как благо. Проблема в том, чтобы благо не стало злом. Это философия, которую проповедовал еще Достоевский.
— Но разве мы их в данный момент знаем?
— Если взять мир в целом, то, насколько мне известно, только одна вакцина сегодня соответствует всем этим критериям. Это вакцина, которую производит компания «Пфайзер». Наши отечественные находятся, так сказать, в процессе.
— А врачи следуют этическим принципам? Их учат этому?
— Конечно, без этических образовательных инициатив обойтись невозможно, и с самого начала я говорил с вами об этом. Три года назад я стал выпускать библиотеку по биоэтике, 11 томов. И я также написал программу преподавания по биоэтике. В медицинских университетах есть очень короткий курс, где говорят об этике. Но это явно не соответствует тем вызовам, которые пришли в современный мир. Мы как раз находимся на переломном моменте.
— Но насколько этично говорить об эффективности и безопасности вакцин, которые все еще находятся на стадии прохождения массовых клинических испытаний, не входят в Национальный календарь прививок, не получили окончательного разрешения на применение?
Я считаю, что сегодня мы смогли ответить на вопрос, что это безопасно. Врач Анна Бурова провела исследование по всем блокам интенсивной терапии, где лежат больные с коронавирусом, и она опросила врачей, сколько у них больных, находящихся на искусственной вентиляции, которые были вакцинированы, и получила ответ, что таких больных нет. Я думаю, это важно, что нет ни одного вакцинированного человека на искусственной вентиляции. Процент заболевших и помещенных в стационар после вакцины есть, и он колеблется от 1 до 3%.
— То есть статистики, собранной одним врачом Анной Буровой, вполне достаточно? Ведь никаких официальных статистических данных последствий вакцинации нет.
— К сожалению, мы страдаем от предельно плохой биостатистики. А раз нет этой хорошей статистики, то и появляются разные фейки. В этом серьезная проблема нашего общества. И если вернуться к теме, которую мы с вами ведем, а мы затронули глубинную проблему, касающуюся человека, его «я», его самоопределения, его принятия решения, то для того, чтобы судить о результативности вакцин, которые были разработаны в научно-исследовательских лабораториях Российской Федерации, то да, мы такой статистики просто не имеем.
— А может ли быть создан какой-то авторитетный орган или научный совет, который занялся бы этим вопросом?
У нас, к сожалению, цифры пляшут иногда до обидного, поэтому мы в эти цифры не очень-то и верим. Поэтому дать оценку объективную, что же происходит на самом деле, очень сложно. Но эти вопросы нужно задавать не мне, а государству.
